Читатель видит, насколько туманно здесь написано, но толкователи все же находят, что в этом четверостишии Нострадамус говорил больше о беспорядочной частной жизни короля, чем о событиях политического плана. У Генриха было бесчисленное количество любовниц, включая и жену губернатора Камбре. Не меньше, наверное, было у него и незаконных детей. Вторая строка этого стихотворения, по мнению толкователей, говорит об одном из претендентов на престол, который был объявлен Генрихом «вне закона».

Так интерпретаторы Нострадамуса находили стихотворные пророчества политической жизни того времени.

Коснемся еще одного аспекта.

Во времена Нострадамуса по всей Европе шли ожесточенные теологические диспуты. Обсуждалось, в частности, толкование таких понятий, как свобода воли человека и предопределение. Спорили по поводу того, как все же во время причастия Христос присутствует в хлебе и вине. Дискутировался и вопрос о первосвященстве Папы Римского. Подобные дебаты нередко были связаны с амбициями различных династий и экономическими интересами определенных стран и кланов.

Нострадамус в своих стихах излагал, скорее, то, что наблюдал, и в завуалированной форме писал об этом.

Нострадамус, например, не одобрял действий Кромвеля, который вызывал у него почти такое же резкое неприятие, как вожди Французской революции. Кромвеля он называет «мясником» и «ублюдком». Последнее из этих двух определений можно обнаружить в катрене 80 Центурии III, который в основном касается личности Карла I. Поскольку Кромвель противопоставляется королю, то Нострадамус, судя по всему, употребляет слово «ублюдок» не в буквальном, а в метафорическом смысле, то есть «человек низкого происхождения».

«Мясник» же фигурирует в катрене 76 Центурии VIII:

Характеристика Кромвеля как «мясника» имеет двойной смысл. С одной стороны, имелась в виду резня среди мирного населения, неизбежно сопутствующая сражениям граждан войны. С другой стороны, существует легенда, что в XV веке предки Кромвеля были мясниками и кузнецами.

Будучи человеком своего времени и убежденным католиком, Нострадамус пытался интерпретировать события не только с точки зрения религии вообще, но именно с позиций католической церкви. Его убеждения прослеживаются почти во всех катренах, хотя бы косвенно относящихся к церковной жизни. Вот почему всегда можно подобрать пример его пророчества, как в случае с катреном 67 Центурии III:

В наши дни это предсказание звучит почти для всех довольно туманно. Но для католиков, прочитавших его три или четыре десятилетия спустя после первой публикации, оно явилось печально сбывшимся пророчеством относительно того, сколь быстро доктрины Кальвина (на латинском «кальвинус» означает буквально «лысый человек») распространились из немецкоязычного центра кальвинизма в Женеве по всей Европе.

Некоторые доктрины родились и в Лозанне, что Нострадамус якобы предсказал в первой строке катрена 10 Центурии VIII, написав, что оттуда будет распространяться «жуткое зловоние» — плоды деятельности одного из учеников Кальвина, Теодора Беза.

Убеждения Нострадамуса как ярого приверженца католицизма были столь прочны, что он без всяких колебаний допускал в своих стихах относительно протестантизма даже элементы клеветы. Он, например, приписывал всем протестантам крайне экстремистские взгляды.

Некоторые комментаторы Нострадамуса даже предполагали, что он нарочно опубликовал ложные предсказания относительно массового отречения от протестантизма и возвращения в лоно католической церкви. В качестве примера подобной фальсификации указывался, например, катрен 76 Центурии III:

Некоторые авторы полагают, что неистовый католицизм Нострадамуса был притворным — лишь способом укрыться от нежелательного внимания со стороны церковников, а в действительности его религиозные воззрения были в высшей степени неортодоксальными, вплоть до признания перевоплощения.

В доказательство таких утверждений они цитировали катрен 13 Центурии II, где говорится:

Первая строка этого четверостишия говорит, по мнению интерпретаторов, о том, что Нострадамус отвергал христианскую доктрину телесного воскресения, в то время как второй стих указывает на его веру в перевоплощение.

Впрочем, я увлекся рассказами о «предсказаниях» Нострадамуса, которым многие верят до сегодняшнего дня. Хотелось бы отметить другое. Мало кто из читателей знает, что наиболее древнее из дошедших до нас пророчеств Михаила Нострадамуса — это библейская книга Пророка Михея. Другие же книги, приписываемые сегодня Нострадамусу, написаны или отредактированы позднее, в XVII–XVIII веках. Михей «Нострадамус» не был их автором.

Более того, герои его пророчеств, как показали исследования Носовского и Фоменко, — Екатерина Медичи и ее соперница Диана Пуатье, Елисавета Тюдор и ее соперница Мария Стюарт, да и многие другие персонажи — были лишь фантомными отражениями героинь русско-ордынской империи Софьи Палеолог и Елены Волошанки. Генрих II являлся лишь отражением жизни русского царя Василия III.

Но это тема особого разговора.

Кого заинтересовали эти вопросы, могут прочитать работы авторов новой хронологии.

Нострадамус, естественно, был не единственным «провидцем». Пророчества делал англичанин Уильям Лилли (1602–1681), который, подобно Нострадамусу, был хорошо известен как астролог и врач. Но он к тому же занимался оккультизмом и вообще проявлял интерес ко всему сверхъестественному. Мистическое мироощущение подвигло его в начале 1660 годов на одну авантюру. Вместе с другими оккультистами он решил с помощью «волшебных» ивовых прутов, которые использовались при поисках подземных вод и минералов, отыскать сокровища, якобы зарытые под полом лондонского собора Святого Павла. Попытка оказалась безуспешной: искатели клада лишь побеспокоили духов-хранителей храма, которые подняли такой шум, что казалось, будто крыша собора обрушится.

С такой же ситуацией столкнулись и другие искатели зарытых сокровищ. Доктор Джон Ди, придворный математик и географ английской королевы Елизаветы I, использовал «волшебные прутья», чтобы «находить пропавшие вещи и возвращать людям серебро и другие ценности, которые были потеряны иногда много лет назад». Целители и пророки широко известны и в нашей стране. Последний из наиболее ярких, пожалуй, Григорий Распутин.